Архіеп. Аверкій (Таушевъ) († 1976 г.): НА ПУТЯХЪ КОМПРОМИССА СО ЗЛОМЪ

Сравнительно недавно дошла до насъ, наконецъ, первая богослужебная книга, напечатанная въ Совѣтскомъ союзѣ. И при томъ какая книга! — «Служба всѣмъ святымъ въ земли Россійстѣй просіявшимъ». Естественно чувство радости и живѣйшаго интереса, съ которымъ мы взяли въ руки эту книгу. Итакъ, все-таки церковь въ нынѣшней Россіи очевидно получила какую-то долю дѣйствительной свободы, если ей уже позволено печатать столь необходимыя для нея богослужебныя книги. Но по мѣрѣ того, какъ мы начали только лишь перелистывать и поверхностно просматривать эту книгу, насъ охватило чувство разочарованія и глубокаго огорченія. Эта дивная, прекрасная служба оказалась искаженной до неузнаваемости. При болѣе внимательномъ сличеніи ея съ той службой, которая была утверждена для всеобщаго употребленія Всероссійскимъ Церковнымъ Соборомъ въ Москвѣ въ 1918 году, мы сразу же обнаружили огромное количество весьма существенныхъ пропусковъ и измѣненій, внесенныхъ въ богослужебный текстъ съ явно выдающей себя тенденціей — устранить изъ службы все, что могло бы дать хотя бы самый отдаленный поводъ заподозрить Московскую Патріархію въ недостаточной лояльности къ совѣтской власти. Это опасеніе подпасть обвиненію въ нелояльности столь велико, что принимаетъ подчасъ просто смѣшныя формы.

 

Но въ общемъ, впечатлѣніе отъ этого безобразно-тенденціознаго искаженія столь прекрасно и вдохновенно составленной службы остается очень тяжелое, тѣмъ болѣе, что, какъ увидимъ ниже, въ этихъ измѣненіяхъ есть нѣчто поистинѣ страшное для совѣсти православнаго христіанина, нѣчто заставляющее ужасаться за тотъ путь, на который стала Московская Патріархія, въ своемъ слѣпомъ стремленіи угодливо служить безбожной власти. Чтобы не быть голословными, перейдемъ къ детальному разбору службы.

 

Первое, съ чѣмъ мы здѣсь встрѣчаемся, это рѣшительное отреченіе отъ славнаго историческаго прошлаго нашей Церкви и нашей Родины, нежеланіе открыто признать передъ вѣрующимъ народомъ, что очень многіе наши князья были святыми: отсюда полное замалчиваніе княжескаго титула при упоминаніи именъ нашихъ святыхъ благовѣрныхъ князей. Эта боязнь прославленія россійскихъ князей, «православною мудростію сіяющихъ, добродѣтелей свѣтлостію блистающихъ, бѣсовъ тьму отгоняющихъ» и «русскія земли устроителей», столь велика, что на «Господи воззвахъ» цѣликомъ выброшена вся четвертая стихира, прославляющая этихъ нашихъ «богомудрыхъ князей русскихъ». Ту же боязнь упоминанія княжескаго титула мы ви/с. 6/димъ на протяженіи всего канона. Въ первой пѣснѣ канона въ пятомъ тропарѣ, посвященномъ Просвѣтителю Руси св. равноапостольному князю Владиміру, при полномъ сохраненіи текста тропаря выпущено только одно слово: «княже». Въ первомъ тропарѣ четвертой пѣсни выпущено наименованіе основателя града Москвы «богоблаженнымъ княземъ», и онъ названъ «преподобнымъ Даніиломъ». Во второмъ тропарѣ пятой пѣсни также выпущено лишь одно слово «князи», и новгородскіе князья Владиміръ, Мстиславъ и Ѳеодоръ называются просто «святыми»; дальше въ томъ же тропарѣ исключены слова: «отъ рода князей россійскихъ». Изъ перваго тропаря седьмой пѣсни канона совсѣмъ исключено упоминаніе о «Петрѣ царевичѣ». Въ четвертомъ тропарѣ этой же пѣсни, посвященномъ св. кн. Андрею и прочимъ переяславскимъ чудотворцамъ, выброшены слова: «славу княженія оставивый». Въ слѣдующемъ пятомъ тропарѣ исключено наименованіе чадъ св. кн. Константина-Ѳеодора и Михаила — «благородными». Въ шестомъ тропарѣ той же пѣсни снова выпущено лишь одно слово «княже»: вмѣсто «Михаиле княже и мучениче» сказано просто «Михаиле мучениче». Въ седьмомъ тропарѣ этой же пѣсни также выпущены слова: «благовѣрніи князи» и свв. Ѳеодоръ съ Давидомъ и Константиномъ названы просто «преподобными». Въ первой стихирѣ «на хвалитехъ» опять св. равноапостольный князь Владиміръ упоминается съ опущеніемъ его княжескаго титула. Такое же опасеніе мы наблюдаемъ въ употребленіи и титула царскаго. Достойно примѣчанія, что Московская Патріархія опасается даже Бога называть «Царемъ» и Пресвятую Богородицу — «Царицей», какъ это принято въ нашихъ богослужебныхъ книгахъ. Такъ въ шестомъ тропарѣ пятой пѣсни канона вмѣсто: «Цареви силъ предстояще» мы читаемъ: «Богу силъ предстояще». Въ Богородичномъ тропарѣ 6-ой пѣсни канона вмѣсто «Госпоже Царице» стоитъ просто «Госпоже». Конечно, и Москва даже въ историческомъ аспектѣ не смѣетъ называться «царскимъ градомъ», и въ этомъ же тропарѣ вмѣсто: «спасе царскій градъ» сказано «спасе градъ нашъ», а чтобы понятно было, какой же это «градъ нашъ», въ скобкахъ добавлено: «Москву». Но любопытно, что тамъ, гдѣ слово «царь» употребляется съ порицаніемъ, съ осужденіемъ носителя этого высокаго титула, тамъ оно допускается. Такъ въ пятомъ тропарѣ восьмой пѣсни канона, гдѣ говорится о святителѣ Митрофанѣ Воронежскомъ, которому царь Петръ грозилъ смертью за его пастырскую твердость, слово «царь» въ выраженіи «прещенія царева и смерти не убоявся» сохранено безъ всякаго измѣненія.

 

На второмъ мѣстѣ невольно бросается въ глаза отреченіе Московской Патріархіи отъ подвига подвижничества и мученичества за вѣру Христову и благочестіе. Такъ, изъ числа стихиръ на «Господи воззвахъ» цѣликомъ выброшена пятая стихира, прославляющая «мучениковъ Христовыхъ преблаженныхъ», «на вольное заколеніе самихъ себя предавшихъ, и землю русскую кровьми своими освятившихъ», стихира составленная въ очень общихъ выраженіяхъ и, казалось бы, никого не могущая задѣть или обидѣть. Нечего и говорить, что совершенно исключены и замѣнены другими три послѣднихъ тропаря 9-ой пѣсни канона, которые прославляютъ «новыхъ /с. 7/ страстотерпцевъ, вѣру Христову, яко щитъ предъ ученіи міра сего державшихъ» и «за Христа убіенныхъ», тѣхъ мужественныхъ исповѣдниковъ вѣры Христовой и христіанскаго благочестія, которыхъ нынѣшняя Московская Патріархія оклеветала, какъ политическихъ преступниковъ. Но и во всѣхъ остальныхъ тропаряхъ канона, хотя кое-гдѣ и упоминаются мученики ранняго періода исторіи нашей Церкви, все же чувствуется какая-то сдержанность и осторожность. Такъ, въ пятомъ тропарѣ 3-ей пѣсни канона цѣликомъ выпущено обращеніе къ св. отроку Гавріилу, замученному евреями. Совсѣмъ выброшенъ третій тропарь 9-ой пѣсни канона, посвященный Іосифу Астраханскому, пострадавшему отъ «безбожныхъ мятежниковъ», очевидно потому, что такъ названы приверженцы Стеньки Разина, отъ которыхъ онъ пострадалъ. Въ 4-ой пѣсни канона совершенно измѣненъ тропарь священномученику Патріарху Гермогену, очевидно вслѣдствіе того, что онъ здѣсь прославляется какъ «другій Златоустъ во обличеніе грѣхолюбныхъ и мятежныхъ и строитель православнаго царствія».

 

Отовсюду изъ службы выброшены слова и выраженія, гдѣ говорится о какихъ-либо нестроеніяхъ, мятежахъ, гоненіяхъ на вѣру, страданіяхъ и скорбяхъ русскаго народа, о врагахъ вѣры и моленія о дарованіи побѣды надъ ними. Такъ, напр., въ стихирѣ на литіи выброшена цѣлая фраза: «мнози отъ сыновъ вѣка сего руганіи и ранами и лютою смертію искусишася»... Въ стихирѣ на стиховнѣ, прославляющей русскихъ святыхъ за то, что они исполнили на себѣ всѣ заповѣди блаженства, урѣзана 9-ая заповѣдь блаженства, вмѣсто: «гоними же и мучими правды ради и благочестія», сказано короче и мягче: «гоними же правды ради», безъ упоминанія о «мученіяхъ» за «благочестіе». Совсѣмъ исключена и замѣнена другой, общей, послѣдняя богородичная «стихира на стиховнѣ», вѣроятно потому, что Богородица именуется въ ней «Царицей», и въ стихирѣ этой содержится моленіе о томъ, чтобы Владычица «призрѣла на скорби и тѣсноту нашу» и «воздвигла насъ державнымъ заступленіемъ Своимъ». Въ седьмомъ тропарѣ 1-ой пѣсни канона въ обращеніи къ свв. страстотерпцамъ Борису и Глѣбу выброшены слова: «гладъ и озлобленіе отжените, междоусобныя брани избавьте насъ». Въ Богородичномъ 7-ой пѣсни канона исключенъ цѣлый рядъ моленій: «скорби убо находятъ на ны, и печали умножаются, врази ополчаются, но Ты, Пречистая, представши, избави: враговъ нашихъ возношеніе низложи, побѣду намъ даруй, да посрамятся вси, являющіи рабомъ Твоимъ злая». Опаснымъ для себя находитъ Московская Патріархія и выраженіе, употребленное въ первомъ тропарѣ 8-ой пѣсни канона объ Іоаннѣ мученикѣ, Стефанѣ и Петрѣ, «отеческое нечестіе оставльшихъ и мечемъ отъ соплеменникъ въ небесное отечество прешедшихъ», почему всѣ эти слова полностью опускаются. Вполнѣ понятно, что безусловно нелояльными къ безбожной власти нашла Московская Патріархія такія выраженія Богородична 8-ой пѣсни канона, какъ: «Ты оружіе на враги... не даждь вознестися на люди Твоя врагомъ, иже Тебе не хвалятъ, ни Сына Твоего, Богородице, и Твоей иконѣ не кланяются: сихъ побѣди»... почему всѣ эти слова опущены, а /с. 8/ остальныя слова этого же Богородична, гдѣ не содержится такихъ опасныхъ мыслей, полностью сохранены. Равнымъ образомъ, значительно смягчено выраженіе Богородична 9-ой пѣсни, вмѣсто: «отъ бѣдъ лютыхъ отечество наше избави», сказано: «отъ бѣдъ насъ избави».

 

Смѣшной представляется какая-то необыкновенная боязнь упоминанія именъ иноплеменныхъ народовъ, иностранныхъ государствъ, городовъ и правителей и какой-либо связи или отношеній съ ними. Такъ, напр., въ четвертомъ тропарѣ 3-й пѣсни канона, посвященномъ свв. Антонію и Евстафію, выброшены выраженія: «литовскія земли украшеніе» и «гордыню Ольгердову низложившіи». Въ седьмомъ тропарѣ той же пѣсни, посвященномъ святителю Аѳанасію Цареградскому, исключены слова о томъ, что онъ «честныя своя мощи» оставилъ намъ, «яко залогъ со вселенскою церковью единенія». Въ третьемъ тропарѣ 5-й пѣсни объ преп. Антоніи Римлянинѣ выпущена фраза: «отъ Рима на камени по волнамъ морскимъ приплывшаго». Въ этой же пѣснѣ въ первомъ тропарѣ о св. Корниліи пропущены слова: «Ливонскую чудь святымъ крещеніемъ просвѣтивый». Во второмъ тропарѣ 7-й пѣсни канона удалено почему-то даже наименованіе св. благовѣрнаго Князя Александра Невскаго «свѣевъ (т. е. шведовъ) побѣдителемъ». Въ шестомъ тропарѣ 5-й пѣсни выпущены слова: «во Юрьевѣ, градѣ Ливонстѣмъ». Какъ все это понять? Не есть ли это результатъ той ксенофобіи, которая такъ развита теперь въ совѣтской Россіи?

 

Но безспорно самой характерной, самой много-говорящей и вопіющей къ небу противъ страшнаго пути, на который стала Московская Патріархія, является боязнь какого бы то ни было упоминанія о «тьмѣ невѣрія», о злой бѣсовской силѣ и о борьбѣ съ нею. Такъ, во второмъ тропарѣ 5-й пѣсни канона, посвященномъ Кольскому просвѣтителю преп. Трифону, опущены слова: «отъ горькія работы бѣсовскія люди избавльша». Въ Богородичномъ этой же пѣсни удалены послѣднія слова: «спасающи отъ всѣхъ навѣтъ вражіихъ». Въ первомъ тропарѣ 7-й пѣсни канона исключено выраженіе о св. Аврааміи — «бѣсовъ лукавыхъ мужественный томитель». Въ той же пѣснѣ въ седьмомъ тропарѣ выпущены слова: «побѣдисте демоны», и нѣсколько далѣе — «отгоняти духи лукавыя». Въ первомъ тропарѣ 8-й пѣсни пропущена фраза о казанскихъ святителяхъ Гуріи, Варсонофіи и Германѣ: «отгнавшихъ отъ тебе тьму невѣрія». Если это столь послѣдовательное и неуклонно-систематическое исключеніе мѣстъ, говорящихъ о темной бѣсовской силѣ и о борьбѣ съ нею, сдѣлано по требованію совѣтской власти или хотя бы только въ угоду ей, то какое общеніе можетъ быть у насъ, христіанъ, съ такой «Патріархіей», которая, не убоявшись Бога, заключила столь тѣсный дружественный союзъ съ врагами Божіими? Ибо — «какое общеніе между Христомъ и Веліаромъ? или какое соучастіе вѣрнаго съ невѣрнымъ?.. и потому выйдите отъ среды ихъ и отдѣлитесь, говоритъ Господь» (2 Кор. 6, 15. 17). Этому Завѣту — «отдѣлиться» отъ союзниковъ враговъ Божіихъ и слѣдуетъ наша Зарубежная Русская Церковь.

 

/с. 9/ Все вышеизложенное, какъ мы видимъ, весьма краснорѣчиво свидѣтельствуетъ о томъ, насколько «свободна» въ СССР церковь, принужденная отрекаться отъ своего самаго драгоцѣннаго украшенія — подвига мученичества и исповѣдничества, на которомъ собственно и выросло, какъ на мощномъ фундаментѣ, ея величественное всемірное зданіе (ибо «кровь мучениковъ была сѣменемъ христіанства», по выраженію Тертулліана) и вынужденная скрывать отъ вѣрующаго народа наиболѣе славныя и характерныя черты своего историческаго прошлаго. Но, конечно, страшнѣе всего то, что эта церковь не смѣетъ учить своихъ вѣрующихъ о самомъ главномъ и основномъ — о необходимости вести неустанную борьбу съ врагомъ человѣческаго спасенія и врагомъ Божіимъ — діаволомъ и его исчадіями — духами зла, о той «невидимой брани», которая составляетъ самое существо духовнаго дѣланія христіанина, желающаго достигнуть конечной завѣтной цѣли всѣхъ своихъ устремленій — Царства небеснаго и вѣчнаго спасенія.