"Год скорби и печали"
Из дневника священномученика Серафима (Самойловича), архиепископа Угличского за 1928 год
(в сокращении)
Публикуемый ниже дневник видного церковного деятеля 20 — 30 годов минувшего столетия, священномученика Серафима Самойловича (1880-1937) является замечательным документом эпохи гонений на Русскую Церковь. Путь церковного служения святитель начал в 1902 г. с должности миссионера на Аляске. В 1905 г. он принял монашество с именем преподобного Серафима Саровского. С 1910 г., служил в разных епархиях и обителях России, но более всего он был связан с Ярославской епархией. В 1920 г. он становится епископом (затем архиепископом) Угличским, викарием Ярославской епархии. Некоторое время (29 декабря 1926 — 12 апреля 1927) он возглавлял Церковь как Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. После опубликования в 1927 г. известной "Декларации" митрополита Сергия (Страгородского) об отношениях Церкви и советского государства, отделился от него вместе с группой иерархов во главе с митрополитом Ярославским святителем Агафангелом. Святитель Серафим неоднократно арестовывался безбожной властью, а с 1928 года начинается его непрерывный путь на Голгофу, завершившийся мученической кончиной (расстрел)*. Начало этого крестного пути обозначено публикуемым дневником. Последняя дата — 31 декабря. Через месяц владыка был вновь арестован. Возможно, он это предчувствовал. Своим кратким записям этого года святитель придавал, очевидно, определенное значение, на что указывают надписанные в начале текста слова: "для хранения". Преданные люди исполнили волю любимого владыки. Дневник хранился с величайшими предосторожностями, но владельцы умерли, и он дошел до наших дней и стал известен как бы по случайности, в чем видится явный Промысел Божий. Как нам представляется, дневник ценен, прежде всего, неизвестными ранее конкретными сведениями об исповедническом пути подвижника, о тяжких событиях в жизни Церкви, суждениями автора об известных церковных деятелях этого времени. Очень значительны высказанные в записях мысли святителя. В повседневных записях вырисовывается облик святого архипастыря, кроткого и удивительно смиренного, но непреклонного в стоянии за веру несмотря ни на какие мучения.
Дневник архиепископа Серафима (Самойловича) за 1928 год представляет собой самодельную сшитую нитками тетрадку маленького (13 х 8 см.) альбомного формата, объемом в 38 листов. Вся тетрадь плотно заполнена убористыми записями, сделанными разными чернилами; почерк за немногими исключениями разборчивый, иногда сильно изменяется, но принадлежит, несомненно, одному лицу. На первой странице дневника написано: "Для хранения. Год скорби и печали". Дата "1928 год" повторена дважды. В тексте много сокращений, в том числе сокращены многие имена.
Текст публикуется в соответствии с общепринятыми правилами публикации исторических документов, по новой орфографии, но с сохранением некоторых особенностей авторского написания. В частности, священномученик Серафим нередко вместо точки или запятой ставил тире, в отдельных случаях эти знаки сохранены. Сокращения, кроме общеупотребительных, раскрываются в квадратных скобках. Подчеркнутые автором слова выделены полужирным шрифтом.
24 поне[дельник] был приглашен в гости. В этот же день подписал отделение от м[итрополита] Сергия....
3/16 Получил разъяснение от м[итрополита] А[гафанге]ла из Ярославля (м[атушка] Ев[докия]). Послал телеграмму в Яр[ославль]: "М[итрополиту] А[гафанге]лу. Мой нравственный долг оказать послушание Вашему Высокопреосвященству блюстителю правды ангелу церкви Ярославской. Вашему разъяснению присоединяюсь". И послал в субботу на воскр[есенье] — письменное объяснение митр[ополиту] Сергию через м[итрополит]а А[гафангел]а....
15/28 по[недельник]. Ходил в ГПУ. Интересовались формою разъяснения, которое послано м[итрополитом] А[гафанге]лом на имя м[итрополита] Сергия, которое мною подписано....
12/25 Был в ГПУ — без перемен. Оставил там распоряжение м[итрополита] Сергия и его "Синода" о примирении Ярославской группы с Москвой. Мое имя там не проставлено. Видно ждут от меня "покаяния". Странные люди! Самые яросл[авские] бумаги мне не понравились, много передержек.....
4/17 окт[ября]. Среда. Сегодня получил телеграмму о смерти м[итрополита] Агафангела — скончался вчера. Послал телеграмму: "Присоединяю свои слезы молитвы общему горю ярославцев. Прошу владыку Варлаама ходатайствовать в Ярославле, Москве выехать мне [на] погребение. Серафим" — страшно тяжелая утрата. Что-то будет в нашей церкви и в Ярославле, кто-то туда будет направлен?
Спаси Господи Церковь Божию.....
5 чет[верг]. Получил телеграмму: "Погребение воскресение Варлаам". Послал телеграмму в Москву Тучкову23: "Прошу разрешения выехать в Ярославль на погребение митрополита Агафангела. А[рхиепископ] С[ерафим] С[амойлович]"....
6 пят[ница]. Ответа не было. Ходил в ГПУ — и там нет ответа. Сердце болит, душа прискорбна даже до смерти. Великий миролюбец скончался. Вечного покоя ему....
7 суб[бота]. Вчера служил парастас, а сегодня после ранней служил с о. Кир[иллом] панихиду.
4/5 суб[бота], воскр[есенье]. Слушал по обычаю всенощное бдение в храме....
Служил утром у себя литургию и панихиду. Настроение бодрое — сегодня получил скорбные весточки из Яр[ослав]ля о надвигающемся расколе — тутаевцы отказываются признать арх[иепископа ] Павла. Удивительный м[итрополит] Сергий, как он стал нетактичен, не чуток. Разве он не мог поручить арх[иепископу] Вар[лаа]му попечен[ие] о Яр[ославской] церкви? Ответил а[рхиепископу] В[арлаа]му, что разъяснение от м[итрополита] Ма[кари]я потеряло свою силу....
26/Втор[ник]. Ходил в город, стоял литургию в Воскресенской церкви. Народу было много. Поминали кроме м[итрополита] П[етра], еще и м[итрополита] С[ергия] и е[пископа] П[авла], последние поминовения были жуткие и для сердца неприемлимы. Потом был на почте и у Актистовых, где прославил и посидел, а потом приехал домой с посылками.
31 воскр[есенье]. Поздняя литургия. Сегодня я не служил — думаю помолиться в Нов[ый] год. Сегодня получил большую почту — Есть много дум и довольно тяжких. Страждет наша св. Церковь. Вот и год миновал — канул в вечность — год тяжелый — большой, много пришлось всем пережить и перечувствовать, но и мне лично он много принес горестей, обид и все же духовного высокого настроения. Я прошел через великое горнило и испытаний и искушений. Только к празднику Р[ождества] Хр[истова] получил полное духовное умиротворение, окончательно выравнивается наше делание и становится определеннее и политика м[итрополита] С[ергия] и наше противление этому новообновленцу. Мне кажется, пора уже сказать свое слово и отмежеваться от м[итрополита] С[ергия], ибо мы своим именем смущаем слабых и немощных, а людям, сожженным в своей совести, дают повод говорить о силе их политики и незыблемости их положения....
Утратили старца м[итрополита] Агафангела, который явил великий образ и смиренномудрия и смирения. История скажет свое правдивое слово и благословит его имя. Вечный покой ему.
Лично я готов на все, однако сердце постоянно трепещет, особенно когда нужно являться в ГПУ — никак не могу привыкнуть. Хотелось о многом писать в своем дневнике, но положение мое постоянно удерживает меня — и я ограничивался только краткими сообщениями о своем служении и о днях посещения ГПУ.
Здесь могу только преклониться пред мужеством, постоянством и твердостью моих верных угличан и особенно тех, кто полагает душу свою за церковное дело, за спасение Церкви. Со слезами возношу их имена во время своей молитвы. Дивные дела Господни — дивен Бог во святых Своих. И все же скажу, как чудно хранит меня Десница Божия, пред которой я преклоняюсь и благоговейно вспоминаю все проявления ее милости. Молитвами святых, родных и близких Господь призирает на меня и на тех, кто со мною призывает Его св. Имя. При всей моей немощи телесной, иногда весьма удручающей меня, я милостью Божией и по сей день храню Православие и благословляю Имя Божие, как завещали нам св. Отцы.
Спаси, Христе Боже, верную угличскую паству, верных о Господе в стране нашей, болезнующим и страждующим в темницах, заточении, изгнании и горьких работах, всех моих благодетелей, всех ревнителей веры и благочестия, родных по плоти, скорбных вдов и обездоленных сирот, в болезнех и озлоблении сущих, любящих и ненавидящих меня — и всех православных христиан.