О церковном сознании
Мы переживаем неспокойное время, когда справа и слева на нашу Церковь обрушились "житейские волны" непонимания нашего церковного бытия.
Когда правые, проявляя ревность"не по разуму", учинили фактический раскол, соблазнив многих, а среди левых стали раздаваться речи о непонимании нашего "существования в одиночестве", а не в "мировом православии".
Редакции хотелось бы предложить статью почти двадцатипятилетней давности, о церковном сознании ревнующих о Церкви.
Нас спросят, но ведь это все было более ок.25 лет назад?
Да. Но не без преувеличения мы можем сказать, что именно эти последние 25 лет стали основными в самосознании Русской Православной Церкви Заграницей, Ее отношении к Российским катакомбным и открыто существующим приходам. Отношению к Московской Патриархии, экуменизму, к мировому порядку и в целом, к нашей многострадальной России. Все эти последние десятилетия ушедшего 20-го столетия и десятилетия 21-го, "ослабленная", не духовно, а физически, Русская Православная Церковь Заграницей стояла и стоит на страже Вселенского Православия, как писал автор "одинокая и никем не признанная", но свободная духовно.
Статья относиться в первую очередь к пастырям, но она также будет полезна и мирянам.
ПАСТЫРЬ И ЦЕРКОВНОЕ СОЗНАНИЕ
Когда после своего рукоположения иерей стоить у святого престола Божия, архиерей, отломив часть от святого Агнца, подает ее новорукоположенному священнику со словами: «Приими залог сей и сохрани его цел и невредим до последняго твоего издыхания, о нем же имаши истязан быти во второе и страшное пришествие великаго Господа и Бога, и Спаса нашего Иисуса Христа».
Эти слова, по толкованию Симеона, Архиепископа Солунскаго, обязывают иерея Божия хранить непорочность своего священства и самого себя. Но в этих словах кроется и другое понятие. Ведь священник держит в руках святой Агнец — Тело Христово — святое Причастие, а святая Церковь тоже именуется Телом Христовым. Следовательно, священник обязуется быть носителем и хранителем всех содержащихся Церковью истин и ее духа до последнего своего издыхания, о чем он должен будет дать ответ на страшном Суде Господнем. Поэтому священник является не только духовным окормителем вверенной ему паствы, которую он учит, приобщает святым Таинствам, поддерживает и утешает, и с которыми совершает божественные службы, но священник также является и носителем церковной идеологии. Священник будет отвечать перед самим Господом — сохранил ли он в своем сердце верность святой Церкви до последнего своего издыхания? Эта ответственность очень велика и не только каждый священнослужитель, но и каждый православный человек, согласно Посланию восточных Патриархов от 1828 года, является хранителем нашей веры. В разные времена истории Церкви выдвигались на первый план разные догматы и учения Церкви — христологические, сотериологические и другие. В наш XX век на первый план несомненно выдвигается догмат о Святой Церкви, о его православном понимании, присущем церковному сознанию от первых дней Христианства. Мы живем в период времени, когда понятие о Церкви и ее единстве замутнено. Сербский богослов, о. архимандрит Иустин (Попович), писал в 1977 году, что: «Господь Иисус Христос и вера в Него распинаются страшнее, чем когда бы то ни было». И действительно, наши дни — это дни лжи и обмана, дни раздоров и подмены, дни самозванцев и фальшивой любви, дни самоуверенности и сосредоточенности на внешнее. В этой обстановке приходится пастырю нести свое служение. И скорбно то, что благодаря модернизму, экуменизму и сергианству, чуждый Православию дух тонко и незаметно проникает не только в поместные православные Церкви, но и в нашу Русскую Церковь. Священник невольно сталкивается с этим, чуждым Православию, MipoM и в собственном приходе. Он может хорошо проповедывать, красиво служить, быть прекрасным строителем и организатором, искренне заботиться о пастве, но без подлинного церковного самосознания он может лишить паству православного понятия о природе Церкви и верности ей — верности, за которую нам Господом обещано спасение.
В этом году мы отмечаем 10-летие прославления святых Новомучеников и Исповедников Российских — тех, кто своею кровию засвидетельствовали свою верность Святой Церкви. В связи с этим, я хотел бы свое слово на сегодняшнем акте нетолько посвятить этим столпам веры, но и изложить те принципы церковной правды, на которых стояли эти сыны Русской Церкви. Нам необходимо помнить, на каких принципах стоить наша Русская Православная Церковь Заграницей, противодействуя натиску враждебных и чуждых святой Церкви сил.
Вступив на путь пастырского служения, священник скоро увидит, что часто наша паства не понимает, почему она в Русской Зарубежной Церкви. Если задать рядовому прихожанину этот вопрос, ответов будет множество: я в Русской Зарубежной Церкви потому, что она русская; мне нравится настоятель прихода; это единственный православный храм в нашем городе; моя бабушка сюда ходила, и я тоже сюда хожу; в храме Зарубежной Церкви самый лучший хор; сюда ходят мои знакомые... Не очень-то часто мы услышим ответ: я член Русской Зарубежной Церкви потому, что эта Церковь верна Православию, потому что она старается всецело хранить учение Церкви и святых Отцов, петому что у нее церковная правда, потому что она одна из немногих, которая не приспосабливается к духу времени. А в наш век относительности ценностей и экуменического учения о равноценности всех вероисповеданий, необходим четкий ответ на поставленный выше вопрос. Это необходимо как для самих себя, так и для ищущих правду, чтобы они могли ее найти.
Как же видимо выражается наша верность подлинной православной экклезиологии в наши дни? Выражается она в принадлежности к Русской Зарубежной Церкви. Слушатель может спросить, а как насчет других юрисдикции? Или, как часто теперь люди делают, возразить, что юрисдикциионность чужда Православию и есть результат политики и личных амбиций церковной иерархии, не касающихся рядовых прихожан. Вопрос юрисдикционный в наше время, однако, первостепенный. Именно в поминовении определенной иерархии выражается и полнота верности нашей святой вере и любви к ней. Недавно в церковной периодике появилось интервью с московским священником. Его спросили его мнение о появлении приходов, подчиняющихся иерархии Зарубежной Церкви на территории России. Среди прочих своих доводов, этот священник упомянул, что такие приходы будут отличаться от существующих, т. е. приходов Московской Патриархии только юрисдикцией (см. «Нива готова» в «Московском церковном вестнике» № 5 (50), 1991)!
Но в чем же тогда заключается разница между православной Церковью и униатской? Ведь внешне все одинаково храмы такие же, духовенство женатое, богослужебный устав такой же, те же песнопения... Разница именно в юрисдикции, в поминовении священноначалия. Поминающие православного иерарха находятся в православной Церкви и вместе с сонмом святых Небесной Церкви, а поминающие папу Римского объединяются всецело с направлением, экклезиологией Рима и признают гонителей Православия, прославленных за это Римом, своими святыми. А чем выражалась верность Православию во времена еретиковариан? В поминовении, а внешность оставалась одинаковой. Насколько не прискорбны разделения, они выявляют стояние в истине и защиту принципа, и в нашем падшем, греховном Mipe они будут существовать до скончания века. Когда Митрополит Антоний (Храповицкий) жил в Белграде, к нему приехал с Дальнего Востока Архиепископ Нестор и рассказал владыке Митрополиту, что недавно греческие монахи около Гроба Господня подрались с католическими. Владыка Нестор повторил очень распространенную в таких случаях фразу «Какой позор, что у Гроба Того, Кто учил любви и миру, монахи дерутся». Митрополит Антоний прервал: «нет, владыка, слава Богу, что дерутся. Значит любят. За то, к чему равнодушны, драться не будут, а за то, что любят, полезут в драку. Слава Богу, что эти простые монахи так любят Господа нашего и Его святой Гроб".
Мы, пастыри и чада Русской Православной Церкви Заграницей призваны к особому, Богом данному, служению. Это служение особое не потому, что мы какая-то элита, не потому, что мы лучше и достойнее других или меньше грешим, нет! А потому что в данный период истории Церкви, от нас требуются особые верность и подвиг. Наша маленькая Церковь буквально единственно свободная в современном Mipe - она не связана исключительно с каким-либо государством и территорий, т. к. ее епархии во всех концах не только русского рассеяния, но и России. Наша Церковь финансово независима от кого-либо и это дает ей свободу самой определять свое направление и откликаться на церковные вопросы согласно своей совести, не боясь материального убытка или иных последствий. Не находясь в составе Mipoвoro Совета Церквей, наша Церковь свободна отстаивать православное понимание догмата о Церкви и не подлежит тлетворному духовному влиянию экуменистов, которое проникает невидимо и подсознательно в православное сознание во время общих молитв и служб MipoBoro Совета Церквей, теперь уже почти «вселенской церкви» и оставляет шрам на душах православных участников современного экуменического движения. Наше церковное сознание не позволяет нам утверждать, что больше нельзя верить так, как веровал почти весь христианский Mip в течение двух тысяч лет—такое утверждение явилось бы отрицанием не только сонма наших святых, свою жизнь посвятивших Церкви и засвидетельствовавших свою веру своею кровию, но и отрицанием действия Святого Духа и Промысла Божия в Церкви. Поэтому для нас не приемлем модернизм и приспособленчество в любых формах. Мы предпочитаем быть в согласии с теми, кто в пещерах, в катакомбах, в молитвенном стоянии, в посте, подвиге и верности, под влиянием Святого Духа создавал наш богослужебный чин и определял наше церковное мировоззрение, чем быть с теми, кто на оффициальных конференциях, за круглыми столами и за кулисами, иногда с бокалом вина или с папиросой в руках, как выражался покойный иеромонах Зарубежной Церкви о. Серафим (Роузъ), договариваются, спекулируют, голосуют и решают, что тако^ Православие и как они своим умом это «мертвое., устарелое, и скучное Православие оживят и обновят». Наша Церковь дух от духа, плоть от плоти Русская Церковь. Тогда как почти весь Mip признает Московскую Патриархию, преемницу митрополита Серия, представительницей Русской Церкви, мы свидетельствуем, что это не так. Отец архимандрит Иустин (Попович), православный богослов, совесть Сербской Церкви, в своем письме «По поводу созыва «Великого Собора православной Церкви» поддерживает нашу позицио следующими словами: «действительно ли сегодняшняя делегация Московской Патриархии является представительницей святой и мученической Русской Церкви и ея одному Богу известных миллионов мучеников и исповедников? Судя по тому, что эти делегации «заявляют» и что они защищают, когда выезжают из Советского Союза, они не являются носительницами и выражением истиннаго духа и взглядов Русской Православной Церкви и ея верной Православию паствы...» . Хотя это письмо было написано 15 лет тому назад, тем не менее тогдашние делегаты и представители Московской Патриархии сегодня у ее кормила. Миссия нашей Церкви по отношению к Родине — в восстановлении церковной правды на Русской Земле.
Это наше положение в современном Mipe нас ко многому обязывает. Приснопамятный Архиепископ Аверкий призывал нас не только формально, внешним образом, принадлежать Русской Зарубежной Церкви, но полностью разделять и безстрашно исповедывать ее идеологию — быть ей верными всегда и при всех обстоятельствах, не допускать никаких компромиссов и сделок с совестью, ни, тем более, отступления или изменений ей «страха ради иудейска» или ради каких-либо личных корыстных соображений, и земной выгоды. Нам остается продолжать направление, идеологию, хранить принципы и дух переданные нам созидателями Русской Зарубежной Церкви. В чем это должно выражаться? Покойный богослов русского рассеяния о. протопресвитер Михаил Помазанский отвечает: «в нашем внутреннем мире и согласии, в нашем усердии, в твердости, в прямом пути, в верности законам Церкви, в подчинении требованиям и уставам Церкви, в заботе о христианском воспитании молодого поколения, в отпоре разлагающим течениям мысли и соблазнам безрелигиозной культуры, наконец, в сохранении нашего национальнаго облика».
В книге Откровения мы призваны быть верными до смерти, и Господь нам даст венец жизни (Откр.2,10). И сохраняя нашу церковную идеологию, мы сможем и другим помочь преодолеть кризис направлены, который наблюдается в наше время.
Каковы нападки на идеологию нашей Церкви на сегодняшний день? Как наше церковное сознание отвечает на эти нападки и в чем мы находим укрепление и силу? Наша Церковь одинока. Она не понята не только окружающим нас MipoM, но и многими православными. Это одиночество - наш подвиг. Как часто мы слышим упреки, что мы, меньшинство, дерзаем утверждать, что у нас истина, и все другие постепенно отходят от православных устоев. Нас так мало, что кажется мы на краю гибели. Это не должно нас пугать. В своем докладе на II Всезарубежном соборе, приснопамятный Архиепископ Иоанн (Максимович), 25-летие кончины которого мы в этом году молитвенно отмечаем, писал: «Не раз Православие казалось на краю гибели, но затем наступало время его не только внутренней, но и внешней славы. «Оглянулась на себя Вселенная и застонала, ибо увидела, что сделалась арианской», воскликнул один церковный историк IV-ro века. Но прошло несколько десятков лет — от арианства ничего не осталось, а Православие стояло. То было и во время монофизитов и, особенно, иконоборцев (собор 754 года, на котором присутствовало 338 епископов, т.е. почти весь епископат Византийской империи, осудил чествование икон - ред.), которые, одно время, казалось, совершенно победили Православие, но затем пали, а Православие торжествовало свою победу. Православие, как истинная Церковь, никогда не исчезнет и не будет уничтожено. Вопрос лишь в том, какую часть живущих на земле оно будет охватывать и насколько называющиеся православными будут исполнителями Христовых заповедей. Бывают дни подъема и дни упадка духовной силы Православия. Ныне мы переживаем второе... Каково же должно быть наше отношение к настоящим событиям в церковной жизни? Мы должны твердо стоять на почве церковных канонов и не быть с теми, кто от них отступает».
Преп. Феодор Студит учит, что лучше с меньшинством войти в Ноев ковчег, чем оставаться с утопающим большинством. Этот же преподобный ясно указывает, что чем больше число людей, находящихся во зле, тем больше несчастья («К Афанасию сыну», 1908 года, стр. 302-303). Большинство не обозначает ни правоту, ни соборный разум Церкви. Истина является критерием православности, а не число голосов. На Всероссийском Соборе 1917-18 годов, Архиепископ Феофан Полтавский, в дальнейшем приснопамятный иерарх Русской Зарубежной Церкви, встретился с группой духовенства обновленческого направления и либеральных профессоров. Они ратовали о том, чтобы сделать уступки духу времени и модернизовать церковную жизнь. Чувствуя во владыке Феофане большой духовный авторитет, они к нему вежливо обратились: "Мы чтим вас, владыко. Знаем вашу церковную мудрость. Но волны времен текут так стремительно, меняя все, меняя нас - приходится уступать им. Уступите и вы, владыко, нагрянувшим волнам... Иначе, с кем вы останетесь? Одни останетесь». — «Я с кем останусь? - кротко ответил им владыка, — я останусь со св. князем Владимиром, просветителем Руси, с препп. Антонием и Феодосием, Печерскими чудотворцами, со свят. Московскими, с препп. Сергием и Серафимом, со всеми святыми мучениками, преподобными, святителями и чудотворцами в земле Русской просиявшими, а вот выто, братие, с кем останетесь, если и при вашем многолюдстве отдадитесь на волю волн времени?» Модернисты молча отошли от Владыки.
«Ваша Церковь никем даже не признана», говорят нам. Это нам печально, но нас не пугает. У нас, слава Богу, нет комплекса неполноценности, когда любыми средствами и уступками добиваются признания и автокефалии. Мы этого не искали и не ищем. Объективное историческое и каноническое исследование покажет, что, на каких устоях наша Церковь стояла при ее основании, на таких же стоит по сей день. Наши иерархи сослужили и участвовали в хиротониях иерархов почти всех поместных Церквей и были de facto всеми признаны (например, Митрополит Анастасий участвовал в хиротонии Иерусалимского Патриарха Тимофея). Затем под давлением Московской Патриархии и модернистов с нами стали прерывать церковное общение. Мы ценим братские отношения с другими церквами, но только когда они основаны на любви к Богу и истине. Наш отечественный богослов А.С. Хомяков напоминает нам, что: «бывали соборы еретические, каковы, например, те, на которых составлен был полуарианский символ... соборы на которых... патриархи провозглашали ересь..,» (Сочинения, том II, изд. 3, стр. 71-72).
В начале этого года патриарх Константинопольский Димитрий, получив от патриарха Московской Патриархии Алексия II письмо относительно сложившейся в России обстановки в церковной сфере, в ответном письме отозвался о нашей Церкви словами: «Русская Зарубежная, так называемая «церковь», и объявил, что он признает только одну каноническую православную Церковь в пределах России, а именно возглавляемую патриархом Алексеем. Вспомним, однако, кого признал законным возглавителем Русской Церкви вселенский Патриарх Григорий VII в 20-хъ годах нашего столетия. Признал он и вступил в общение с живоцерковниками-обновленцами. И не только это — признал он и постановление живоцерковного собора о низложении св. Патриарха Тихона! А отношение и претензии вселенского патриарха последних лет, архимандрит Иустин называл просто «нео-папистскими амбициями». Мы об этом упоминаем не ради ущемления престижа вселенского престола, а чтобы было ясно, что не всегда признание определяет право славность какой-либо Церкви и, что в наши дни под давлением политического или материального характера, многие готовы «признавать» или «непризнавать» кого-либо, основываясь не на совести и православных критериях, а именно под давлением со стороны. А быть может, вселенский патриарх не может забыть и "Скорбныя послания", направленные в Константинополь приснопамятным Первоиерархом Зарубежной Церкви Митрополитом Филаретом по поводу экуменических «эксцессов» первого.
Наш век - век увлечения внешностью. Не свободна и церковная жизнь от этого явления. Если внешнее влияние достаточно сильное, тогда у человека не будет ни времени, ни нужды, ни сил вникнуть во внутреннее, в свою душу и поэтому диавол, отец лжи, стремится, чтобы мы подпали под влияние внешнего. Это конечно делается не в примитивной форме, а утонченно, под видом культуры, общежития. При виде внешней скромности некоторых наших приходов, при виде малочисленности некоторых общин при виде оскудения во многих приходах русского рассеяния люди не ощущают мощь и силу, не замечают наших скромных архипастырей и пастырей, им даже становится как-то стыдно, что они принадлежат к нашей Церкви. Здесь грозит опасность незаметного притупления церковного сознания. При встрече с сильной личностью, обладающей внешними качествами: умом, сердечностью, искренностью, «русскостью», широтой взглядов - человек становится субъективным и теряет способность объективно и принципиально мыслить. Примером потери объективности под внешним влиянием могут послужить случаи когда, после поездки в Советский Союз и встречи с некоторыми «выдающимися и известнейшими» иерархами Московской Патриархии и представителями академических кругов, вчерашние антикоммунисты и идеологи Церкви, благодаря похвалам со стороны этих сильных личностей, возвращаются к себе домой, потеряв способность на идейную борьбу и стояние за правду. А истина не определяется ни количеством, ни умственными способностями отдельных личностей и даже не искренностью. Ведь были и есть искренние безбожники. Владыка Иоанн предупреждал нас о том, каким будет антихрист. Он будет «обворожительный, умный, ласковый, милостивый — он будет творить милость и добро. Но не ради милости и добра, а ради укрепления своей власти... Изменят вере многие епископы и в оправдание будут указывать на блестящее положение Церкви. Искание компромисса будет характерным настроением людей. Прямота исповедания исчезнет. Люди будут изощрено оправдывать свое падение и ласковое зло будет поддерживать такое общее настроение» (Беседа о Страшном Суде, «Православная Русь» № 2, 1991 года).
«У вашей Церкви нет любви — вы не желаете мира и единения в ограде церковной. Сейчас наступила возможность объединиться с Московской Патриархией, а вы, вместо этого, учиняете раскол». Этот вопрос особо актуален среди нашей паствы в настоящий момент и поэтому остановимся на нем более подробно, но с точки зрения православной экклезиологии. Во первых отметим, что многие из искателей этого единения искренние люди. Они устали от всех разногласий и разделений. Некоторые из них молоды и у них порыв к единению от эмоциональности. Другие из них уже не молоды, прожили большую часть своей жизни заграницей и теперь, на закате своей жизни, желают видеть единение, воссоединение с Церковью в России. С печалью приходится отметить, что видя сокращение сроков, они верят и видят только то, что хотят или всю жизнь хотели увидеть. Это понятно с чисто человеческой точки зрения. Время — и наш друг, и наш враг. Время дано нам для покаяния, исправления, для того, чтобы забыть личные обиды, для того, чтобы накопить опыт. Враг нашего спасения использует время для своих целей — чтобы мы больше грешили, чтобы мы откладывали покаяние и чтобы наша память нам изменила. Это последнее явление особенно нам опасно. Прошло более шестидесяти лет после созданного митрополитом Сергием раскола. Читая переписку и документы того периода церковный историк, погружаясь в те условия становится ясным, насколько принципиальной была тогдашняя полемика, насколько она касалась не личностей, а самой сущности Церкви. За церковную правду отдавали свою жизнь лучшие силы верующего русского народа. А теперь прошло 60 лет и мы об этом забываем. Враг радуется, что наша церковная и историческая память нам изменяет. А имеем ли мы моральное право забыть это стояние в истине? Не будет ли преждевременное единение предательством наших Новомучеников российских и тех принципов, на которых они стояли и на которых созидалась свободная часть Русской Церкви? И возможно ли вообще единение двух противоположных, как свет и тьма, мiровоззрений? Отрицать наличие противоположности двух мiровоззрений, двух идеологий могут только те, кто формально состоят в Русской Зарубежной Церкви, но отказываются от полного исповедания ее принципов. Единство для последователей митрополита Сергия имеет формальный, юридическо-административный характер, и поэтому кажется, что оно легко достижимо какими-то встречами, диалогами и оффициаль ными действиями. Для преемников же св. Патриарха Тихона и сонма Новомучеников, единство имеет реальную, благодатно-харизматическую природу и для достижения единства требуется внутреннее согласие и мир, и связанное с этим покаяние и отречение от лжи. Сейчас, у нас на глазах, между иерархами Русской Церкви и Московской Патриархией идет борьба за самую сущность Церкви. Русская Церковь отстаивает точку зрения, что любой ценой нельзя отступать от верности Христу и истинному духу Христианства, а Московская Патриархия видит Церковь в первую очередь, как организацию с внешними каноническими формами, которую надо «спасать». Вспомним, что в течение церковной истории наша вера предавалась единицами и единицы же отстаивали церковную правду, а народ шел за одними или другими.
Наступил роковой момент для Русской Церкви. И в это время мы, как никогда за 70 лет рассеяния, должны стоять на принципах, переданных нам Новомучениками Российскими и нашими духовными наставниками. Сейчас реальная возможность отстоять церковную правду и подать надежду на возстание из пепла нашей многострадальной Родины. Если не будет на Русской Земле церковной правды, не будет и никакой другой правды и, вероятно, уже России, понимаемой как Святой Руси, как колыбели веры, правды, чистоты, нравственности, — не быть!
Да не пугают нас обвинения в создании раскола - в свое время митрополит Серий Нижегородский обвинял самых идейных и принципиальных иерархов Русской Церкви в расколе — он их обвинял, запрещал, ссылал. Да будут утешением нам слова св. Григория Богослова, что похвальная брань лучше мира, разлучающего с Богом. Святитель Григорий пишет: «Да не подумает, что будто бы я утверждаю, что всяким миром надобно дорожить. Ибо знаю, что есть прекрасное разномыслие и самое пагубное единомыслие; но должно любить добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. Но, когда дело идет о явном нечестии, тогда должно идти на огонь и мечъ, не смотреть на требования времени и властителей и вообще на все, нежели приобщаться лукаваго кваса и прилагаться к зараженным. Всего страшнее ~ бояться чего-либо более, нежели Бога; а по сей боязни служителю истины стать предателем учений веры и истины» (Творения, часть I, стр. 54, 192).
Пусть укоряют нашу Церковь. Пусть ее ругают. Пусть обвиняют в узости взглядов, в «старообрядчестве», в «минимализме». Все это внимание, все эти усилия, направленные против нас только укрепляют нас в убеждении, что несмотря на все наши личные грехи, немощи, ошибки, у нашей Церкви подлинное церковное сознание.
Дорогие будущие пастыри и дорогие чада Русской Зарубежной Церкви, будем же мы носителями идеологии нашей Церкви. Будем помнить, как Митрополит Анастасий любил вспоминать слова, сказанные приснопамятным Митрополитом Филаретом Московским о том, что на белом митрополичьем клобуке каждое малейшее пятнышко уже видно, и это обязывает носителей его к особенной бдительности с собой. Владыка Аверкий относил эти слова к нашей Русской Зарубежной Церкви. «Мы не смеем оставлять у нас без внимания и малейшее пятнышко... особенно наши пастыри должны быть на высоте своего призвания». Духовные наши наставники, стояли за истину, идеологи нашей Церкви ушли и уходят в иной Mip. Ответственность за сохранение церковной правды переходит на наши плечи. Сможем ли мы ее сохранить в ее полноте? Будут ли в нашей среде праведники способные видеть то, чего Mip не видит и не желает видеть?
Не будем гордиться нашим призванием. Это не награда, а крест. Мы получили это призвание для хранения и распространения, благовестия, а не ради своих заслуг и личного достоинства. Будем милостивы и кротки по отношению к тем, кто не с нами. Не будем же осуждать заблудших, помня слова преп. Максима Исповедника: «когда все люди поклонялись в Вавилоне золотому истукану, три святые отрока никого не осуждали на погибель. Они не о том заботились, что делали другие, а только о самих себе, чтобы не отпасть от истинного благочестия... И мне не дай Бог осуждать кого-либо или говорить, что я один спасусь. Однако же я готов скорее умереть, чем отступить в чем-нибудь от правой веры, терпеть муки совести» (Жития святых, 21 января, стр. 704-710).
Не будем и малодушествовать. Преп. Феодор Студит в обращении к одной игумении, пишет: «Не говори: сбились с пути иерархи, священники, игумены; что же могу сделать я, - женщина, от природы болезненная, — как я вынесу это? — Ни в коем случае не говори этого мать. Каждый из нас, как мужчина, так и женщина, юноша и старец, получил от Бога силу жизни защищать Божий закон и нашу православную веру...» (Творения, «Игумении», стр. 680). Не будем сейчас, вероятно в роковой и судьбоносный момент в истории России, бросать духовное оружие и признавать нынешнее положение вещей нормальным. Пусть нас почитают умершими, но вот, мы живы (2 Кор. 6.9.).
Наша маленькая по размеру Зарубежная Церковь одинока, непонята, гонима, оклеветана, ненавидима. Пусть же все это будет нам в радость. Будем Господа благодарить, что мы в какой-то малой мере сподобляемся сопутствовать Ему по крестному пути, не только как отдельные души, но и как Его Тело—Церковь Христова. Прижмем, по словам о.Михаила Помазанского, тесно к сердцу неше сокровище, нашу Церковь, и зажмем крепко в руках святое знамя, врученное нам.
июнь 1991 года.
Фото: Посещение Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей
Митрополитом Агафангелом, приходов в Молдавии в июне 2013 г.